Читаем без скачивания Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.] - Яков Брафман

Упразднить «казенных» раввинов (с. 250–253).

3. Еврейские кладбища, подобно кладбищам других исповеданий, разбить на разряды; места на кладбище должны продаваться в общих установлениях (думе или полиции) (с. 272–277).

4. Разрешать евреям иметь отдельные больницы не иначе, как с основным капиталом, не допуская существования таковых на отдельные сборы.

5. Предоставить евреям полную свободу исповедания.

Ближайшим образом это значит:

а) отменить положение о евреях от 13 апр. 1835 г. (с. 105)

б) отменить Закон от 3 июля 1850 г. об учреждении надзора за синагогами и еврейскими молитвенными домами (с. 106).

В области судебной

Оградить святость присяги.

Ближайшим образом это значит:

а) либо вовсе отказаться от привода евреев к присяге;

б) либо присягу еврей должен приносить не иначе как со свитком Пятикнижия в руках (с. 202).

В подобных случаях власть, приводящая еврея к присяге, обращается в ближайший молитвенный дом или молельню, и присяга приносится над свитком, по которому совершалось обрядовое чтение.

Само собою разумеется, что мера эта должна быть временною, так как с коренным преобразованием быта евреев, когда уничтожится власть еврея над евреем и отсюда страх еврея пред обществом (кагалом), еврейские свидетельские показания станут со временем настолько же достоверны, насколько достоверны показателей-неевреев и, следовательно, святость присяги ими нарушаема не будет.

В области учебной

Отказаться от правительственной опеки и регламентации национальной еврейской науки.

Ближайшим образом это значит:

1. Упразднить созданные Положением от 24 марта 1873 г.:

а) еврейские начальные одно- и двуклассные училища (с. 264);

б) еврейские учительские институты (с. 264).

2. Отменить Закон 1875 г. о преследовании меламедов (с. 256).

В области государственной политики

При учреждении уставов еврейских обществ под каким бы то ни было названием тщательно устранять пункты, создающие отдельные еврейские центры.

Устранять влияние еврейских заграничных союзов.

Это значит:

1. Закрыть «Общество распространения просвещения между евреями в России» со всеми его местными отделами (с. 306).

2. Закрыть «Общество поощрения земледельческого труда и ремесла между евреями в России» со всеми его местными отделами (с. 307).

Все перечисленные меры в своей совокупности должны указать преимущественно то направление, которого следует держаться как при разрешении «еврейского вопроса» в настоящее время, так и в будущем относительно евреев вообще. Направление это состоит в том, чтобы в области внутреннего управления еврейскою общиною уничтожить все то, что создает из евреев отдельную обособленную и замкнутую группу, чтобы подчинить евреев в этом отношении общим государственным законам. Каждый из указанных пунктов мер должен быть подробно и тщательно разработан. Эти меры — верный и простой путь к разрешению «еврейского вопроса».

Вопрос о расширении гражданских прав евреев, как второстепенный, ибо не в нем суть «еврейского вопроса», здесь не был затронут, и по отношению к нему правительство может руководствоваться собственным усмотрение.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Дело о мещанине Богузо

В I отделении V департамента правительствующего сената 28-го января 1876 г. должно было слушаться поступившее из минской палаты уголовного и гражданского суда арестантское дело о мещанине Зевеле Меерове Богузо, обвиняемом в подстрекательстве к убийству. Обстоятельства этого дела, как видно из доклада, заключаются в следующем.

Горецкий мещанин Вульф-Панхусов Пороховник 2-го ноября 1873 г. заявил приставу 1-го стана Могилевского уезда, что сын его, Хацкель Пороховник, проживавший в местечке Шклове, в доме Блудштейна, отлучившись 10-го октября из своей квартиры, домой не возвращался. При этом Вульф Пороховник выразил подозрение, что сына его в живых нет и что он убит по распоряжению Шкловской питейной конторы, чтобы избавиться от него как доносчика и подвозчика водки в подрыв конторским интересам.

Одновременно с этим начальник жандармского управления Могилевского и Быховского уездов сообщил могилевскому губернскому прокурору, что, по народной молве, Пороховник убит и брошен в озеро; убийство совершено 10-го октября, потому что 7-го октября встречался и говорил с Пороховником Абрам Рыжик, 8-го октября видел его жандарм Путовалов, 10-го было сборище у Зевеля Богузы, который в эту же ночь брал лодку у Залмана Рыбака, а 11-го шкловские евреи поздравляли друг друга с избавлением от Пороховника.

При следствии Вульф Пороховник, подтверждая свое заявление приставу, далее объявил, что служащие в питейной конторе: Бобров, Беренштейн и Кроль говорили ему, что сын его Хацкель будет лежать где-нибудь в воде или в яме, если не перестанет возить водку в подрыв конторе, а бывший управляющий конторой Михневич, как-то раз в присутствии мирового судьи Лувандина сказал, что не пожалел бы и 20.000 руб., если б кто взялся убить Хацкеля; об убийстве должен знать домохозяин Блудштейн, который на вопрос свидетеля говорил ему, что его сын Хацкель уехал в Киев и что его не увидеть.

Рядовой углицкого полка Гирша Михельсон (он же Конфетка) показал, что Хацкель Пороховник, как рассказывал ему бродяга Хаим, удавлен веревкой и брошен в озеро, для чего Зевелем Богузою предварительно была заготовлена лодка. Убийство совершили чрез два дня после праздника Симхастерии сказанный бродяга Хаим, солдат Давид Литницкий (Ятвицкий), Нохим Славин и Йосель Хрипун (ныне умерший), которые получили за это вознаграждение из питейной конторы. Подговорщиком же со стороны конторы был Зевель Богузо и вместе с ним действовал Блудштейн, у которого покойный Хацкель Пороховник квартировал и который тотчас же после убийства сдал квартиру Хацкеля. Бродяга Хаим, называвший себя турецким подданным, проживал в доме Богуза, а ранее того содержался в остроге по обвинению в покушении на убийство.

Хозяин прежней квартиры Пороховника Залман Равман без присяги показал, что Пороховник перешел на квартиру к Блудштейну за несколько дней перед праздником духа, а после будок — месяца через четыре после переезда Хацкеля от свидетеля пронесся слух, что он убит; затем через три дня после исчезновения Хацкеля перешла в его квартиру, к Блудштейну, еврейка Перла. Далее равман, между прочим, пояснил, что Хацкель Пороховник жил у него два года и сошел с квартиры единственно по его, свидетеля, желанию, вследствие неблагоприятного взгляда на него общества за квартиранта Пороховника, который был противником кагала и постоянно доносил о незаконных действиях кагала. Пороховник говорил свидетелю, что его приглашал на квартиру Блудштейн, который известен как ревностный слуга кагала, исполняющий все его распоряжения и требования. Проживая у свидетеля, Пороховник никуда надолго не отлучался. Самая продолжительная его отлучка была в г. Могилев, где он содержался в остроге по обвинению в краже богомолья, которое ему было подброшено, по всей вероятности, по распоряжению Нисельсона, одного из влиятельных членов шкловского кагала.

Привлеченный к следствию Нисон Блудштейн показал, что Пороховник ушел от него спустя неделю после праздников Симхастерии, сказав, что идет по деревням недели на три. Не признавая себя виновным ни в убийстве Пороховника, ни в знании о том, Блудштейн объяснил, что в продолжительном отсутствии Пороховника не видел ничего особенного и думал, что он скоро вернется.

Перла Любина без присяги показала, что заняла комнату Пороховника в доме Блудштейна во вторник, 16-го октября, узнала же о квартире за неделю до этого; когда она осматривала комнату, то в ней стоял комод со шкафом, когда же она переехала, то шкаф уже стоял в сенях, и его взял отец Пороховника.

Зевель Богузо показал, что лодку он действительно брал у Залмана Рыбака (Ленский), но какого именно месяца и числа, не припомнит; помнит только, что спустя неделю после праздника Симхастерии, в четверг или пятницу (10-го или 11-го октября), которую и возвратил на другой день, часов в семь утра. Лодку он брал перед вечером, чтоб съездить в шинок Шнаровку за водкой, ездил же туда и вернулся ночью.

Залман Ленский (он же Рыбак) с предварением о присяге показал, что Богузо брал у него лодку неделю спустя после праздника Симхастерии, во вторник или среду (9–10 октября), говоря, что ему надо перевезти водку из Шнаровки; лодку брал Богузо большую, в которой может поместиться человек десять, прежде же сего Богузо брал малую лодку.

Содержатель шнаровской корчмы Хаим Короткин с предварением о присяге подтвердил показания Богузо с тою только разницей, что Богузо приезжал не ночью, а в 6 или 7 часов вечера, и при этом спешил получить водку и уехать домой. Показание это подтвердила и жена показателя Хая Короткина.